Полицейский с алебардой или История полосатой будки
Вооружённые алебардой
На протяжении многих десятилетий на улицах российских городов стояли полосатые полицейские будки. Их хозяева — блюстители общественной безопасности — были фигурами колоритными и, по замечанию петербургского жителя, «отличались вообще самыми миролюбивыми наклонностями». Современник с умилением вспоминает, как они в каждый праздник Рождества и Пасхи приходили на квартиру и пели перед иконами, ведь «будочники у нас были знакомые и поставляли нам швабры и банные мочалки, которые сами выделывали», а мы их «угощали водкой и давали им денег».
Повинность населения
12 сентября 1797 года император Павел I утвердил Устав столичного города Санкт-Петербурга, согласно которому полиции вверено «наблюдение в городе благочиния, добронравия и порядка» и приказано при каждой будке быть определённому числу будочников. Быть будочником — повинность населения. Поскольку желающих нести постовую службу мало, обыватели имели право ежемесячно вносить девять рублей для найма кого-либо, но за такие деньги, докладывали императору, не было желающих «бессменно стоять на часах, а особливо зимой на морозе».
Забота Александра I
12 февраля 1802 года император Александр I отменил в столицах «поставку будочников натурою тягостную для обывателей и неудобную для самой полиции». Отныне Управы благочиния на должности будочников нанимали «вольных людей», для чего в Петербурге из городских доходов ежегодно выделяли до 75 500 рублей, в Москве — до 100 000.
30 сентября 1802 года обер-полицмейстер Санкт-Петербурга Фёдор Эртель сообщил в Министерство внутренних дел: будочниками на берегах Невы служат 600 человек; из них в 4-й Адмиралтейской части — 100, Рождественской — 72, Литейной и Васильевской — по 60, 1-й, 2-й, 3-й Адмиралтейских, Московской и Петербургской — по 48, Каретной — 36, Выборгской — 32.
Поскольку Петербург — город холодный, 7 февраля 1805 года император счёл «полезным» предложение военного губернатора столицы Петра Толстого строить для городских стражей тёплые будки, ведь они в них жили.
Военные обстоятельства начала XIX века привели к росту цен на продукты, а жалованье будочника невысокое, поэтому 6 июля 1808 года император повелел будочников столичной полиции снабжать продовольствием из запасных городовых магазинов.
Будки плавали по улицам
7 ноября 1824 года на Петербург обрушилось стихийное бедствие — наводнение; погибли 480 человек, разрушены 462 дома, повреждены 3781. Из полицейских в самом тяжёлом положении оказались будочники. Будки плавали по улицам, на их крышах — сами стражи. Одного, со Смоленского поля, спасла семья преподавателя Морского кадетского корпуса и удивлялась, почему никому из обывателей «не пришло в голову» оказать будочнику помощь. На следующий день весь город обсуждал, как император Александр Павлович, увидев на крыше будки, плывущей мимо Зимнего дворца, будочника, отдавшего ему честь, приказал его спасти, отправив на выручку графа Александра Бенкендорфа.
Четвероногих пристроили
Весь Петербург дивился причудам графини Толстой. Она покровительствовала животным, содержала дома большое количество собак и кошек, но они так расплодились, что особняк стал мал. Тогда графиня разместила «излишки своего народонаселения» по полицейским будкам, ежемесячно выделяя будочникам деньги на содержание «переселенцев».
Во время своих прогулок графиня объезжала полицейские будки, приказывала животных внести в карету и если замечала, что они «не довольно чисто и сытно содержаны», делала будочникам строгий выговор и грозила при повторном нерадении перевести животных к другому будочнику. Те старались, конкуренция была большая.
Как Николай I выдал себя за стража порядка
Ежедневно в час дня к императору Николаю I с докладом прибывал обер-полицмейстер. Однажды, выслушав очередной доклад о случившихся накануне происшествиях, поинтересовался: «Дошли ли до полиции сведения о приключениях его императорского величества?» И поведал о своей вечерней прогулке и встрече с будочником, громко спорившим с извозчиком. Они не узнали в гуляющем по набережной человеке императора, приняли его за офицера и обратились с просьбой их рассудить. Оказалось, бдительный страж порядка заметил, что проезжавший мимо его будки извозчик спит, разбудил того толчками в бок, чем разгневал проснувшегося человека, и тот пустил в ход кулаки. Теперь, по словам будочника, они едут «на расправу» к квартальному надзирателю.
Император признался обер-полицмейстеру: «Не знаю, распорядился ли я точно в соответствии с законом, но поступок извозчика показался мне нарушением дисциплины и порядка, так что, выдав себя за офицера полиции, велел будочнику тотчас отвезти извозчика к частному приставу, но не для расправы, а просто для наказания».
Усиление городской стражи
В 1832 году численность населения Петербурга достигла 449 368 человек; постами наблюдения за благочинием были 284 полицейских и 261 военных будок. В тот год по повелению Николая I была учреждена Гвардейская инвалидная рота № 16, прикомандированная к штату полиции и находившаяся в распоряжении обер-полицмейстера. Она насчитывала двух обер-офицеров, 12 унтер-офицеров и 250 рядовых. Нижние чины роты служили градскими стражами при будках в оживлённых четырёх Адмиралтейских и Московской частях. Также в тот год для часовых, стоявших в караулах у полицейских будок и у входа в съезжие дома, пошили специальные шинели на весенне-осенний период.
В 1833 году на нижних чинов полиции распространили право получения нашивок за службу, в которой они, как гласит императорский указ, «весьма часто подвергаются опасности». В целях усиления надзора за ночными полицейскими патрулями, совершавшими обходы кварталов с 22.00 до 06.00, их обязали пять раз за время дежурства отмечаться в полицейских будках.
Указ о реформировании
1 апреля 1838 года император Николай I подписал указ о реформировании санкт-петербургской столичной полиции. Всё полицейское управление подразделили на три степени: главное управление осуществлял военный генерал-губернатор, общее управление — обер-полицмейстер и Управа благочиния, а местное управление — 13 городских частей и 56 кварталов.
Команда городских стражей насчитывала 1015 человек; из них: 56 старших городовых унтер-офицеров получали по 80 рублей в год, 56 младших — по 45 рублей и 903 городских стража (по три на каждую будку) — по 36 рублей.
Храм посещать обязательно
9 октября 1847 года обер-полицмейстер Александр Галахов признал «полезным и необходимым», чтобы нижние полицейские чины не уклонялись «от священнейшей обязанности посещать при удобных случаях церковь». Он настаивал, что слово Божье имеет не только «благотворное влияние на развитие добрых наклонностей, но и способствует к смягчению самых загрубелых в невежестве людей». Поэтому обер-полицмейстер ввёл «непременное правило»: каждое воскресенье градские стражи по одному из будки поочерёдно собирались в восемь часов утра в съезжем доме своей части и оттуда в сопровождении двух городовых унтер-офицеров отправлялись в приходскую церковь к началу поздней обедни для слушания Божественной литургии. Во время литургии унтер-офицеры наблюдали, «чтобы нижние чины отнюдь не разговаривали между собой» и сохраняли «должное благоговение».
Выговор за разнообразие
2 октября 1850 года, проехав по 3-й Адмиралтейской, Московской и Литейной частям, обер-полицмейстер Галахов заметил разнообразие в обмундировании градских стражей. Если в первом квартале 3-й Адмиралтейской части они были облачены в мундиры, то во втором — в шинели, а вблизи Невского проспекта градской страж будки на Литейном проспекте был «одет слишком неопрятно, в старой, запачканной и полинялой шинели». Выговор за такое разнообразие в обмундировании городских стражей был объявлен приставам.
Городская дума против
30 декабря 1876 года император Александр II утвердил новый штат санкт-петербургской полиции, в соответствии с которым в обеспечении порядка задействовали 1500 городовых. Из них в будках проживали только 600 человек, для остальных ежегодно выделяли на наём жилья 56 000 рублей. Значит, решила городская дума, и для 600 городовых можно найти финансирование, а полицейские будки не очень-то нужны, они «нередко, по неряшливому содержанию, безобразят улицы и стесняют проход и проезд по ним», если полицейские будки нужны, то на окраине, где могут быть «затруднения» в найме квартир для городовых. В 1878 году городская дума потребовала убрать будки с городских улиц, площадей и набережных, указав, что 305 полицейских будок — перебор.
Обыватели расстроились
Многие обыватели центральных частей столицы расстроились. Непросто им было расстаться с будочником. Он для них был не только стражем порядка, но и лекарем. В то время больницы пользовались плохой репутацией, и по признанию современника, «простого человека в больницу можно было отправить только силой». Народ утверждал: «в больницах немцы-лекари морят голодом (диета), сажают в кипяток (ванна), потрошат кишки», поэтому «предпочитал лечиться у знахарей». Одним из них был полицейский страж, чья будка находилась около ограды Владимирской церкви на Колокольной улице. Он лечил от вередов и ломоты «снадобьем», которое лично делал в виде мази, оно помогало, и «пациенты» были ему благодарны.
Примечание: даты приведены по старому стилю.
Кандидат исторических наук
Любовь САФРОНОВА
Культурный центр ГУ МВД России
по г. Санкт-Петербургу
и Ленинградской области