Российская полиция во время вторжения Наполеона
Служили усердно, с большою сметливостью
205 лет назад армия Наполеона вторглась в пределы Российской империи. В условиях чрезвычайной обстановки на полицию возложили эвакуацию и сопровождение казённого имущества, информирование военных и гражданских властей о движении войск неприятеля.
Французские оккупанты
На оккупированной территории Наполеон устанавливал своё правление. Так, в Витебске население заставили принять присягу на верность Наполеону и носить на рукаве цветную кокарду, которая являлась залогом свободного передвижения по городу. В коренных российских губерниях население изначально встречало наполеоновскую армию с ненавистью, поэтому «охранные билеты», выданные смоленским обывателям для прикрепления к воротам домов во избежание мародёрства, не спасали от неприятельских солдат, занимавшихся грабежами и поджогами домов.
«Умножать» штаты
Министр полиции Александр Балашов в период отступления русской армии от западных границ отметил, что полиция «совершенно обессилена», в ряде губерний за счёт беженцев увеличилась численность населения. Поэтому Комитет министров предоставил губернаторам право «смотря по надобности, умножать на время штаты городской и земской полиции» и привлекать к исполнению полицейских обязанностей обывателей.
Одной из самых густонаселённых в Российской империи была Калужская губерния. По данным на 1810 год, в ней проживали 987 тысяч человек. Города этой губернии разделили на участки по 50 дворов, и избранных пятидесятников обязали доводить до сведения каждого жителя распоряжения начальства, следить за ходом их исполнения и дважды в день собирать сведения о лицах, прибывающих в город и выбывающих из него. Все выходы и выезды из городов были перекрыты, за исключением главных проездов, где выставлялись пикеты по 20 крестьян, вооружённых пиками и косами. В каждом селении организовывали ночную стражу для задержания, допроса и отправки подозрительных людей в земские суды.
Охота на шпионов
Приближение неприятеля к Москве усилило подозрительность по отношению к иностранцам. Например, московские обыватели дважды намеревались перебить французов, но, как свидетельствует современник, «боялись полиции, которая рассеяла бы всякое сборище». Людей раздражала и иноязычная речь, отсюда ежедневно происходили «истории на улицах», вплоть до потасовок.
На невских берегах излишняя подозрительность привела к «охоте» на шпионов, в съезжие дома доставляли ни в чём не повинных людей. Поэтому петербургской полиции предоставили право излишне подозрительных как нарушителей «общего спокойствия и личной каждого безопасности» предавать суду.
Сопровождая армию Кутузова
Днём 13 сентября 1812 года на военном совете в подмосковной деревне Фили главнокомандующий Михаил Кутузов приказал армии отступать, сдав Москву французам. Вечером того же дня охваченное паникой население заполонило все улицы в направлении застав. Переполох вызвали конные чиновники, по указанию Кутузова промчавшиеся по Москве с криками: «Спасайтесь! Спасайтесь!» Покидала город и полиция, и по распоряжению фельдмаршала главнокомандующий Москвы Фёдор Ростопчин определил знавших местность полицейских чинов для провода армии через Москву и далее с Рязанской на Калужскую дорогу.
В разведку шли добровольно
Фёдор Ростопчин оставил в оккупированной Москве шесть чинов полиции. Добровольцами вызвались пять человек, шестого назначил сам. Позднее он отметил: «Поручение моё они исполнили разумно, усердно с большою сметливостью… Они были щедро награждены государем». Эти полицейские доставляли сведения барону Винценгероде, корпус которого прикрывал дорогу на Петербург, именно полицейские сообщили о намерении Наполеона взорвать Кремль. Среди них квартальный надзиратель Якиманской части Ф.П. Пожарский, частный пристав Арбатской части М.М. Щерба, квартальный надзиратель той же части И.И. Иваницкий.
Спокойствие водворено
Пожар в Москве произвёл сильное впечатление на Наполеона. Не дождавшись от Александра I предложений о мире, некогда великая армия вышла из города и начала отступление. 23 октября в Москву вошли русские войска. Исполнение полицейских функций Кутузов возложил на Владимирское ополчение под командованием Бориса Голицына. В городе не было помещений для размещения ополченцев, поэтому там постоянно задействовали только две тысячи человек, 13 тысяч расквартировали в близлежащих уездах. Возвратившийся 28 октября в Москву обер-полицмейстер Пётр Ивашкин констатировал: силами военных «спокойствие водворено». И принял от князя Голицына драгунскую, конную и пехотную команды для защиты города «от грабежа и малейшего беспорядка».
Право собственности доказать…
Согласно ведомости главнокомандующего Москвы, до нашествия Наполеона количество домов в городе — 8771, в пожаре сгорело 5750, а в оставшемся 3021 доме «есть что-нибудь краденое, и все что-нибудь отыскивают». Поэтому он распорядился описать «краденые вещи» и хранить в зале танцевального клуба «за печатью и при часовых». Случались курьёзы. Например, при обыске в доме сенатора и попечителя Московского университета Павла Голенищева-Кутузова изъяли используемый в масонских ритуалах гроб и выставили для всеобщего обозрения в доме главнокомандующего.
В ноябре 1812 года Комитет министров принял решение о возвращении награбленных вещей тем московским обывателям, которые смогут доказать право собственности. Оставшееся имущество предназначалось для аукционной продажи, так как нужен был источник для оказания материальной помощи погорельцам.
Выявление лиц, служивших неприятелю
В это же время император Александр I в указе Сенату потребовал создать особую комиссию для выявления тех, кто служил неприятелю в Москве. Обер-полицмейстер Ивашкин уже имел список таких лиц и, получив указ, заключил 67 человек под стражу, поручив полицмейстерам немедленно собрать «обстоятельные сведения» о жителях, уехавших вслед за наполеоновской армией, и описать их имущество. Летом 1813 года Ивашкин приказал установить «ближайший надзор» за теми, кто во время нашествия Наполеона покинул Москву, потом вновь возвратился и пребывал в ней «до самого изгнания злодеев»; составлением этих списков «без всякой огласки» занимались частные приставы.
По материалам полиции суду были преданы 87 человек, принимавших участие в работе французского правления в Москве; из них сенат признал виновными 22 человека, половине из которых мерой наказания определили высылку за границу, троих сослали в Сибирь.
37 человек участвовали в работе французской администрации вопреки своему желанию, а 21 оказался привлечённым к судебному процессу по подозрению.
В освобождённом Смоленске
В губерниях, освобождённых от оккупации, «прежний порядок и полицию» восстанавливал главнокомандующий русской армией Кутузов. Так, по освобождении большей части Смоленской губернии он не смог призвать её губернатора — доложили, что тот «скрылся неизвестно куда». Тогда Кутузов приказал вступить в управление Смоленской губернией калужскому гражданскому губернатору Павлу Каверину и учредить полицию.
27 ноября 1812 года на должность полицмейстера Смоленска был назначен майор Мельников, освобождённый от должности через месяц за необеспечение сохранности медной монеты в церковной ризнице. В оправдание полицмейстер ссылался на занятость «важным делом» — очисткой города от неприятельских тел. Сменивший его титулярный советник И.И. Цитреус «за труды по скорейшему истреблению 46 000 трупов, оставшихся в Смоленске после ухода неприятеля», был награждён орденом Святого Владимира IV степени.
Как только военная полиция предоставила министру полиции сведения о российских подданных, служивших во французской администрации Смоленска, под стражу заключили около сорока человек. Особая комиссия работала в Смоленске в мае 1813 года и в ходе расследования под арестом оставила только одного. Приговоры особых комиссий в Москве и Смоленске не были приведены в исполнение в связи с Манифестом 30 августа 1814 года, провозгласившим амнистию.
Дезертиров в гувернёры не брать!
Преследуя армию Наполеона, Кутузов обратился к жителям белорусских и литовских губерний с требованием о выдаче дезертиров неприятельской армии, предупредив, что за укрывательство пленного либо дезертира виновный будет наказан по полевому уголовному уложению, а земское начальство «за всякое упущение или послабление будет ответствовать в равной степени с укрывателем». Тем не менее военнопленные пользовались свободой передвижения. Часть их разбрелась по барским усадьбам — обучать французскому языку недорослей.
На территории бывших польских провинций лиц, вошедших во французское правление либо исполнявших его предписания, не привлекали к судебной ответственности. Такой лояльностью император и правительство стремились привлечь их служить на благо России и предотвратить национальные распри.
Открывать подозрительных людей
Большое значение в восстановлении российской юрисдикции и обеспечении общественной безопасности отводилось военной полиции. Ее задачи Михаил Кутузов определил 22 декабря 1812 года и тогда же назначил Фёдора Эртеля, в прошлом обер-полицмейстера Москвы и Петербурга, генерал-полицмейстером армии.
Кутузов потребовал «особенно озаботиться тем, чтобы везде и во всех местах восстановлен был прежний порядок и тишина» и «жители свободно могли ввозить в города свои продукты и там их продавать». Полиция обязана оказывать им «всякое покровительство», чтобы они «не имели в пути обид и не лишались своих лошадей». Главной обязанностью военной полиции главнокомандующий армией считал наблюдение за поведением жителей, «чтобы открывать подозрительных людей», для чего передал в распоряжение Эртеля два башкирских полка.
На военном положении
В конце 1812 года армия Наполеона была изгнана за пределы Российской империи. На полях сражений осталось много оружия, брошенного и утраченного, которым могли воспользоваться военнопленные и крестьяне для борьбы за свои права, поэтому на полицию возложили изъятие оружия у населения.
По просьбе Кутузова 14 губерний Российской империи, включая Псковскую и Орловскую, до середины декабря 1813 года оставались на военном положении, тем самым их население было освобождено от поставок в армию, что в значительной степени разрешило продовольственную проблему жителей, а значит, и общую обстановку в тех регионах.
За военную доблесть — административная должность
С 1814 по 1837 год на должности полицмейстеров и городничих кандидатов выдвигали не министр внутренних дел или губернатор, а Александровский комитет о раненых. Так в полицию пришли отмеченные ранами участники боевых сражений, административная должность стала для них наградой за проявленную доблесть на полях сражений.
Кандидат исторических наук
Любовь САФРОНОВА
г. Санкт-Петербург
*все даты приведены по новому стилю