Безысходность тупика. Запад стремительно теряет поддержку собственных народов
Запад в тупике: как элиты США и Европы теряют поддержку народа
Считаные дни проработавший директором по коммуникациям аппарата Белого дома, Энтони Скарамуччи заявил в интервью АВС, что в Вашингтоне и даже в самой администрации президента существует «заговор против Трампа», который, по мнению Скарамуччи, не является «представителем традиционных политических элит», поэтому его и хотят сместить.
Возможно, Скарамуччи просто огорчен: эти самые политические элиты в сжатые сроки (менее чем за две недели) подсидели его самого, отправив в скоропостижную отставку. Тем не менее вовсе не обращать внимания на его слова невозможно. То, что против Трампа ведется активная целенаправленная кампания с участием не только проигравших президентские выборы демократов, но и его однопартийцев-республиканцев, очевидно.
То, что программа-минимум выступающих против Трампа политических элит — недопущение его избрания на второй срок и блокирование декларированных им изменений в американской внутренней и внешней политике, а программа–максимум — досрочная отставка президента, тоже не секрет.
Да и Скарамуччи — не единственный пострадавший из команды Трампа. В феврале был уволен за рядовую встречу с послом России советник президента по национальной безопасности Майкл Флинн.
Трампа целенаправленно лишают тех членов администрации, на чью личную преданность он мог бы рассчитывать и которые разделяют его взгляды на необходимость стратегического политического маневра.
Оппоненты Трампа добились ощутимых успехов. Тринадцатого августа рейтинг президента обновил минимум, достигнув 34%. Беспорядки в Шарлоттсвилле грозят перекинуться на весь Юг и нанести по рейтингу президента очередной чувствительный удар. Причем на сей раз Трамп рискует лишиться поддержки право-консервативных слоев белого населения, составляющих его ядерный электорат, разумеется, не приобретя ничего взамен.
Однако не только Трамп обвально теряет рейтинг. Аналогичная ситуация у ставленника глобалистов — французского президента Эммануэля Макрона, который во вторник, 15 августа, отмечает 100 дней пребывания на посту президента. Рейтинг Макрона упал до 36% (ниже, чем за аналогичный промежуток времени у его предшественника Франсуа Олланда — крайне непопулярного политика).
Из его кабинета также уходят в отставку министры (Франсуа Байру, министр юстиции, проработал чуть больше месяца). Левые недовольны сворачиванием социальных программ, правые возмущены отставкой главы Генштаба, протестовавшего против снижения бюджетных расходов на оборону.
А до Трампа и Макрона так же внезапно и резко обвалился рейтинг британского премьера Терезы Мэй. Через 11 месяцев после победы на выборах консервативная партия по результатам спонтанно назначенных Мэй выборов 9 июня потеряла большинство в парламенте. Позиции премьера зашатались, и ей тоже грозит отставка.
Три разных политика, по-разному пришедших к власти (кого-то выдвигали действующие политические элиты, кого-то — альтернативные). И все в ускоренном темпе прошли примерно один и тот же путь от высокой популярности к внтуриполитическому кризису, в ходе которого выясняется, что опора на силы, сумевшие привести конкретного политика к власти, недостаточна для ее удержания, что политика компромиссов лишь ослабляет позиции и ведет к маргинализации вчерашней «надежды нации».
Если в трех ведущих странах Запада происходят идентичные процессы, мы имеем полное право распространить их на всю западную политическую модель. Тем более что в сентябре выборы в Германии — и у Меркель тоже не все в порядке: есть шансы сохранить канцлерство, но не факт, что авторитет германской «матушки» будет столь же абсолютным, а решения будут приниматься обществом и элитой столь же безоговорочно, как в первые три срока.
Что объединяет все имеющиеся случаи?
И в Британии, и в США, и во Франции произошел раскол элит. Немцы пока держатся, но и их элиты начинают разрывать противоречия.
В одних случаях (Франция) контролирующим власть элитным группам удалось протолкнуть в президенты своего человека. В других случаях (Трамп) преимущество получил представитель альтернативных элитных групп. Наконец, Тереза Мэй была попыткой компромисса между традиционной и альтернативной элитами. Впрочем, задача достижения внутринационального компромисса стояла перед каждым из данных политиков. И все они провалились.
Запад утратил политическую гибкость и возможность адаптации политической системы к новым условиям. Те, кто не понимает, каким образом и почему рухнула в 1917 году монархия Романовых, а за ней и Россия, как могла тогдашняя вполне квалифицированная российская элита вести себя столь самоубийственным образом, могут взглянуть на нынешний Запад.
Кризис старой системы на фоне ресурсной недостаточности не оставляет элитам пространства для компромисса. Борьба идет на взаимное уничтожение, причем она обостряется, постепенно противостоящие элитные группы начинают втягивать в нее народные массы и теряют контроль над событиями. Народ просто вывести на улицы, но очень сложно потом отправить по домам.
Отсутствие внутреннего решения проблем ранее всегда вело Запад по пути внешней агрессии — напряжение сбрасывалось вовне. Сегодня такая возможность блокирована российской и китайской военной мощью, которая быстро обрастает дополнительными союзами.
Запад оказался в тупике.